— Мечтают ли андроиды об электрических овцах? — мурлыкал Харуки на мотив звучавшей песни и протирал хрустальный бокал. Этот вопрос вчера задал один нагрузившийся под сигнальные огни гость, то ли Рик, то ли Дик, Харуки не расслышал, но вопрос вот засел в голове. Почему — Харуки сам не знал. Вопрос совершенно праздный. Электроовец разводит один милейший чудак по соседству, время от времени забегающий опрокинуть рюмочку клюквенной настойки. Как-то раз (после двух рюмочек), тот признался бармену, что на самом деле он известный профессор Мордевольт, по трагическому стечению обстоятельств лишившийся магических способностей. Но он не особенно этим опечален, потому что открыл для себя новую, куда более интересную сферу деятельности — научно-технический прогресс. Однако андроидам с электроовцами оптимиста-профессора встретиться никак не представляется возможным, потому что звезда Хрустального Сосуда обладает каким-то очень особенным спектром излучения (профессор даже подробно объяснил Харуки каким, но тот благоразумно пропустил эту часть монолога мимо ушей), в числе прочего приводящим в полную негодность позитронные мозги. Электроовцы функционируют на лампах и полупроводниках, трудностей от нахождения в Хрустальном Сосуде не испытывают, так что от одомашнивания андроидами (или иного рода посягательств с их стороны) счастливо защищены. — Без тебя, о-а-у-а-а-а-а, любимый мо-о-о-о-й!.. — блеяла на сцене вполне настоящая, из плоти и крови, овца. — О-о-о-о-у-а-а-а-а, без тебя-а-а-а!.. Харуки повесил бокал в держатель над барной стойкой и принялся за следующий. Нет, для посетителей на сцене вокруг микрофонной стойки увивается никакая не овца, а ослепительная красавица-певица. «Морская пена волос ниспадает на её крутые бёдра, тонкие черты лица вгонят в краску зависти божества Эллады, а глаза горят как звёзды», — описал её один восторженный критик. Харуки, прочитав заметку, только фыркнул. По морской пене больших вопросов нет: из Долли действительно получилось бы тонкое, завивающееся изящными колечками белоснежное руно. Но божество Эллады! Серьёзно, братан? Кто, кроме отдельных фанатиков, сейчас навскидку может вспомнить, что такое Эллада? Что же касается звёзд… так они ведь разные могут быть. На секундочку, красные карлики тоже звёзды. Для Харуки все эти метафоры и эпитеты представляют исключительно умозрительный интерес. Он неплохо относится к Долли: голосовой диапазон у неё действительно ого-го! На самых высоких нотах так и вовсе сваливается в ультразвук. Но воспринимает он её исключительно как овцу, даже когда она сидит, уже ближе к утру, за стойкой, перебрасывается с ним шуточками и потягивает свою бехеровку, потешно удерживая расширяющуюся к краям рюмку наманикюренными копытцами. У Харуки это с детства. Мама плакала и костерила папиных шаманских предков, тот молча разводил руками. И оба несколько лет таскали сына по врачам, пичкавшим его таблетками, от которых клонило в сон. Длилось это мучение до тех пор, пока Харуки не научился достаточно убедительно притворяться, что фальшиво улыбающийся доктор — уважаемый человек, а вовсе не надутый осёл. Долли заявилась в Хрустальный Сосуд несколько сезонов назад и сразу произвела фурор. Не то чтобы Харуки цеплял её репертуар (в текстах песен сложно было найти пару связанных между собой предложений), но гости валили на неё как лосось на нерест — сметая все препятствия на пути. После пары удачных выступлений «Джей’з Бар» подписал с Долли постоянный контракт. Капризная певичка даже согласилась на вполне вменяемые условия, хотя остальным рестораторам и концертным площадкам суммы гонораров задирала до верхних слоёв стратосферы. Журналисты немедленно пустили слушок, что Харуки с ней спит. И даже что Долли тайно родила от него уже двоих детей. Слухи они не подтверждали, но и не опровергали. Зачем? С такой перчинкой только трафик больше. Причина расположения Долли к владельцу «Джей’з Бара» была куда выше и тоньше. Дело в том, что Харуки разбирал её ультразвук. Выяснилось это случайно. Как-то раз Долли, в своей обычной манере, закатила истерику в гримёрке. Её ассистентка Салли (милая розовая крольчиха), металась с выпученными глазами, поднося то сумочку, то серёжки. Но становилось только хуже: овечка топала раздражённо копытцем и заливалась пуще прежнего: — Где мои-и-и-иииииииии!!!!! Дура, убери! Куда делись мои любимые к-у-иииии!!! — Да вот же они, в холодильнике лежат! — не выдержал, наконец, Харуки и всунул овечке коробку конфет. Пока Долли, давясь слюной и слезами, уплетала шоколад, Салли пялилась на него, как на оракула. Она сама спрятала коробку любимых конфет Долли в холодильник перед техобслуживанием кондиционера — погоды стояли жаркие, а чистка фильтра обещала занять какое-то время, шоколад мог растаять, тогда Долли закатила бы отдельный концерт и по этому поводу. Проблема состояла в том, что в истерике овечка переходила на такой визг, что нормальное человеческое ухо уже переставало разбирать смысл. Харуки эти модуляции удовольствия тоже не доставляли, но слова Долли он улавливал — вероятно, граница его слухового диапазона была немного выше среднестатистической. Харуки, наконец, закончил с бокалами. И вовремя. Певица сорвала шквал аплодисментов, собрала охапку цветов и удалилась на перерыв — вечер только набирал обороты, она берегла силы. На сцену поднялась пианистка, беленькая хомячиха, куда меньше привлекавшая внимание зрителей, особенно мужского пола. Часть гостей потянулась из-за столиков к бару. — Бро, телек включи, — попросил медведь, заказавший медовуху. Харуки клацнул кнопкой пульта. И сразу попал на выпуск новостей. На экране три шакала и два стервятника в чёрной казённой форме пинали лежащую на земле голубую курицу. Над барной стойкой повисло напряжённое молчание. От новостей давно хорошего ничего не ждали: правительство Хрустального Сосуда не то чтобы белены объелось — давно ввело её в свой рацион в качестве основного блюда. Но это было уже как-то слишком. Картинка на экране сменилась: теперь два барана заламывали худосочного зелёного страуса. — …принятого во внеочередном порядке во втором, совмещённом с первым, чтении, — бодро-восторженно вещал диктор. — И теперь, дорогие зрители, вы в прямом эфире можете наблюдать, как наши доблестные защитники правопорядка пресекают все цветные попытки дестабилизации общества и защищают наши национальные ценности. Все, чьи волосы недостаточно белые, понесут заслуженную кару за пропаганду чуждой морали и… Харуки узнал в снова сменившейся панораме соседний сквер, не выдержал и выключил телевизор. В воцарившейся тишине особенно гулко прозвучал удар чашки с медовухой. — Забодай меня пчела… — растерянно протянул бурый с проседью медведь, наблюдая за растекающимся по столешнице пятном. — За мной, быстро, — Харуки уже выхватывал из-за стойки и из зала наиболее ярких посетителей, с ужасом осознавая, насколько тут много цветных. Мякотка в том, что коварное излучение солнца Хрустального Сосуда выжигает не только мозги андроидам, но и пигменты из волос. Правда, происходит это не быстро и эффект обратимый — достаточно регулярно ездить в отпуск куда-нибудь в другую звёздную систему, чтобы заиметь себе вполне заметную колеровку, а уж на тех, кто по работе регулярно мотается, Хрустальный Сосуд вообще только лёгкий эффект мелирования накладывает. Чтобы добиться состояния перезрелого одуванчика, как вот у самого Харуки, надо на планете безвылазно сидеть. Но зачем, спрашивается? Если, конечно, ты не чинуша с подпиской о невыезде или не владелец бара с параноидальными маниями, который не в состоянии оставить своё заведение на произвол судьбы даже в межсезонье. Хрустальный Сосуд место бойкое — тут самый высокий процент трансгалактических виз на душу населения во всём Млечном Пути. Это уж не говоря о красках для волос на любой вкус. А в паранойе и свои плюсы есть. Например, у тебя имеются схроны. И тайные ходы к ним. Правда, предназначены они главным образом для хранения ящиков с покрытыми благородной пылью бутылками, а не живых существ. Но зато там вентиляция хорошая и влажность можно регулировать. Долли, наконец, вернулась в зал. Харуки объяснил ей всё в двух словах, пробегая мимо с очередной группой угроз национальной безопасности. — Иди на сцену, попробуй отвлечь их, как нагрянут. Долли серьёзно, совсем не по-овечьи, кивнула. И очень кстати, потому что почти тотчас же двери главного входа вынесли с ноги. — Заходите, гости дорогие! — радостно заблеяла артистка. — Приветствуем вас на нашем вечере патриотической песни! Присоединяйтесь! — И затянула: — Родина моя-а-а ты Хрустальная-а-а-а-а! Родина Долли, насколько знал Харуки, располагалась где-то в районе Альфы Центавра. «А действительно! Она же тоже не местная!» — осенила его запоздалая мысль. Но додумывать её было некогда, белым цветом Долли могла переплюнуть первый снег, так что непосредственно сейчас опасность ей не грозила, вот и славно. Репертуар был выбран верно: стадо баранов в чёрной униформе в нерешительности толпилось у двери, кто-то даже начал тихонько подпевать и притопывать копытом в такт. Долли бросала на защитников отечества страстные взгляды и часто моргала пушистыми ресницами. Всё-таки несколько баранов двинулись вдоль зала, пристально разглядывая притихших оставшихся посетителей. У нескольких слегка колорированных стали проверять документы. Долли подошла к звуковому пульту и врубила гимн Хрустального Сосуда. Бараны встали навытяжку. — Воля наро-о-о-одная, сердце свобо-о-о-одное… — выводила Долли, по ступенькам подбираясь ко всё более высокому диапазону, пока не выдала на своей легендарной ультразвуковой ноте: — И-ииииии, за пинболом, болван, посмотри! Харуки вооружился самым широким подносом и, прикрываясь им, как щитом, приставным шагом прокрался к старинному пинбольному столу (между прочим, 1973 год!) Из-под стола вылезла маленькая фиолетовая ежиха. Вывести её удалось без особых проблем. Долли тем временем перешла на танцевальные композиции. — Всей душой отдался, лишь одною ей жи-ииииииил!.. О, какой мужчина! Офицер, можно вас пригласить? Самый крупный баран польщённо засеменил за Долли. — Целовал, миловал, — голос всё выше, выше! — и одну лишь люби-ииииил!.. Белую Кысь смешай мне! В аквариум свой! Белая Кысь — это дамский коктейль такой. Не самый популярный уже, мода прошла. Но с чего бы и не смешать, если Долли просит? Спрятать Харуки всё равно уже никого не сможет: все тайники как банки шпротами забиты. Аквариум… это, наверное, вот тот большой бокал. В нём одно время «петушок» плавал, пока не сдох. Ну что ж, после такого концерта не удивительно, что девочке хочется прибухнуть. Долли чмокнула барана между глаз, выхватила у Харуки свою Кысь и царственно удалилась под нервные овации зала. Зажгли свет, бараны довольно вежливо обошли оставшихся гостей. Попросили и самого Харуки снять головную повязку. И ничего не разбили. С некоторой даже робостью постучались к Долли в гримёрку. В гримёрку… Харуки прошиб холодный пот. Салли! Про неё-то он забыл! Там даже окна нет! Бедная крольчиха! Дверь гримёрки театрально отворилась и оттуда павой выплыла Долли, на этот раз в сопровождении своей ассистентки. Определённо, то была Салли. Вот только не розовая, а абсолютно, сахарно-белая! — Что, мальчики? Комнатку мою посмотреть? Да, конечно. Пожалуйста. Только у меня там беспорядок, вы уж извините! Один из баранов бегло осмотрел гримёрку, убедился, что спрятаться там негде, и оскалил зубы в восхищённой улыбке, адресованной Долли. Она уже возвращалась на сцену, и, проходя мимо Харуки, небрежно бросила: — Смешай-ка мне ещё беленькой, дорогуша. Да побольше. Насколько горючего хватит. Харуки молча делал, что ему говорят. Всё это было похоже на сюрреалистический сон. Бараны снова столпились у выхода. Долли продолжала балагурить на сцене, превратившись из певицы в заправского тамаду. Видно было, что многим из них хочется остаться, но в конце концов главный скомандовал на выход. Правда, дежурного у входа на всякий случай оставили. Видимо, то, что в «Джей’з Баре» обошлось без цветных интервентов, даже барану показалось странным. Вскоре после этого стали расходиться и «благонадёжные» гости. А Харуки с удивлением стал замечать, как к ним ненавязчиво присоединяются то белая ежиха (точь-в-точь как та, что пряталась под пейнтбольным столом), то пара белоснежных белочек (Харуки мог поклясться, что одна из них была серой, а вторая — рыжей), то белая… горилла? Только Салли всё подходила и подходила к стойке за новой порцией Белой Кыси, раз за разом утаскивая её в гримёрку. И, странное дело, сладковатый запах коктейля исходил в основном от её рук. Когда последний столик, наконец, опустел, они с Долли присоединились к крольчихе. Та как раз поливала из бокала голову лисицы, наклонившейся над тазиком. Шерсть моментально обесцветилась. Салли профессиональными движением пару раз провела расчёской и включила фен. — Во-о-от, и я однажды на вечеринке на свои косы неудачно плеснула, — призналась Долли. — Пятнами пошло. Ревела, как сигналка на твоей тачке. А Салли говорит, раз так — давай целиком зальём, не отрезать же. Седой на сцену выходить мне тоже не улыбалась, тогда она и предложила тур в Хрустальный Сосуд. Сказала, тут все такие — как родную примут. Так и вышло. Салли умница, да? — Это не то слово, — подтвердил Харуки, провожая лису к выходу. Весь персонал бара, до последней официантки, не смыкал глаз до самого утра. Первым, вопреки опасениям Долли, закончился не алкоголь, а топпинги — запасы ингредиентов для утратившего популярность коктейля у Харуки были сравнительно невелики. Зато удалось разгрузить тайники от посетителей. Дневать остались только пятеро: два крепких волка (они заверили, что, если им дадут во-о-он ту бутылку с золотистой этикеткой, они согласны оставаться тут хоть всю неделю), интеллигентный журавль (он приехал на конференцию по лингвистике и страшно рад был такому щекочущему нервы приключению), бурый медведь, который был слишком расстроен, чтобы куда-то идти, и завалился спать. А ещё Феретто, знакомый хорёк Харуки. Именно Феретто дал ему пару стоящих рекомендаций, где можно быстро и не привлекая внимания достать нужные топпинги. За все следующие сутки Харуки почти не отдыхал. Он обходными путями таскал в бар ингредиенты, снова смешивал коктейль, а тот снова заканчивался. Как только дежурного барана от дверей отозвали, выбеленные посетители стали возвращаться, приводя с собой родных и знакомых, нуждавшихся в аналогичной процедуре. — Всё, Феретто сказал, он уже на трёх точках производство Белой Кыси наладил. Бармен поднял осоловевший взгляд от столешницы, которую уже с минуту механически протирал. — Ч-что? — Спать, говорю, можно идти, вот что. — А… в-вы… простите, вы… — Харуки, ты чего, совсем уже? Это же я, Долли! Без макияжа, конечно, но не до такой степени страшная, чтоб совсем не узнавать. Она смущённо улыбнулась. — А. Прости. Долли… Харуки хлопает глазами и тоже улыбается в ответ. За барной стойкой перед ним сидит небесной красоты дева. Морская пена волос ниспадает на её крутые бёдра, тонкие черты лица вгонят в краску зависти божества Эллады, а глаза горят как звёзды. Как звёзды спектрального класса О.
Моя страничка на СИ Чтобы были довольны твои читатели, не будь слишком доволен собой. Вольтер
Опыт совместного действия в условиях форс-мажора как способ увидеть человека в ближнем своём Изящно закручено. Красивая реализация конкурсных условий. И вообще я люблю постмодернизм и интертексты. Зачёт. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Триллве, а паркуа бы не па? *пожимает плечами* Я вполне бы могла. Мордевольт опять же. Много ты знаешь людей, цитирующих "Порри Гаттера и Каменного Философа"? По Смешарикам тоже зачёт. Мураками... специфичный, но под настроение отчего бы нет? Вот Филиппа Дика не люблю. Нудный и пафосный. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
О, по-моему, это здорово. Она такая... вся из мягких линий, но сгущающиеся за спиной тени её явно не смущают. И у меня даже такое впечатление, что оторванные черепа баранов - её рук дело И выражение лица такое... пограничное. Не понятно, она сейчас улыбнётся тебе или между глаз микрофоном заедет Спасибо вам, Данила-мастер. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Идея: «надо помогать друг другу» - а точно всегда и всем?
Идея рассказа не в этом, но давайте и это утверждение обсудим. Мне некоторое время назад тоже казалось, что я такой из себя циничный мизантроп и в случае зомби-апокалипсиса буду спасать свою задницу, игнорируя стоны и крики всяких неудачников. Проблема в том, что пока лично вы в эпицентр зомби-апокалипсиса не попадёте, о своём поведении в подобной ситуации вы знаете примерно нихрена. Это сидя на диване, можно рассуждать, что вот пятеро мужиков метелят ногами девчонку лет шестнадцати, а, может, не всё так однозначно? Может, она это заслужила? Не то сказала, не так накрасилась, не те цвета одежды выбрала, и вообще школу прогуливала и с мальчиками целоваться начала раньше времени? Когда с вами случится нечто подобное, этот внутренний монолог не состоится. Вы просто будете делать то, что считаете правильным. (А в глубине души мы все знаем, что правильно, а что нет, длительный анализ не будет нужен. Вы просто не сможете поступить иначе). Не потому, что вы такой героический персонаж или альтруист. Дело вообще не в альтруизме. Вы будете защищать в первую очередь себя. Самую важную свою часть - свою базовую нормальность. Безусловно, есть те, чья базовая нормальность включает пытки. Убийства. Моральное и физическое изнасилование. Но жить с такой базовой нормальностью и оставаться человеком практически невозможно. Придётся или подменить своё человеческое "я" на нечто другое, или выбрать путь эскапизма и тронуться кукухой. При всём несовершенстве нашего мира, подавляющее большинство людей в нём - базово нормальные. Это не значит, что они очень приятные в общении или убийства и изнасилования совершают исключительно инопланетяне. Но базово нормальный человек понимает, что есть добро и есть зло, и чем они между собой по большому счёту отличаются, даже если сам и не придерживается строго положительного направления движения (никто не придерживается, если уж честно). Так вот рассказ о том, что живём мы, увы, в не самом приятном мире. Окружающие зачастую ведут себя по-идиотски, у них куча дурацких раздражающих привычек, и вообще особо любить их и не за что. Но если вы с ними находитесь по одну сторону морали (хотя бы в самом базовом её понимании), они заслуживают того, чтобы видеть в них человеков, а не забавных зверушек, которые просто вот тут рядом прыгают.
Самую важную свою часть - свою базовую нормальность.
Ну, вот я - врач, анестезиолог-реаниматолог. И для меня кажется важным, базовым в своей профессии - спасать жизнь, бороться за нее, не глядя, кто это: мой личный недруг, неприятельский солдат, убийца, маньяк-насильник. И кое-кого из этого списка я и спасал. С огромным уважением отношусь к тем военным врачам ( и советским, и немецким), которые , невзирая на принадлежность к другому лагерю, спасали жизни чужих солдат. И в то же время проскочила недавно информация, что израильские врачи-анестезиологи-реаниматологи(sic!) написали коллективное письмо, в котором предупредили, что они впредь отказываются лечить пленных хамасовцев. Клятву Гиппократа сейчас никто не дает, но, вот я не думаю, что их медико-этические нормы сильно отличались от наших - тем более, что ряд из них вообще в Советском Союзе учились. И до того они хамасовцев лечили. Возможно, некоторые были даже уверены в своей приверженности этим этическим постулатам. И вот - все изменилось... Как Вы считаете - это у них базовая ненормальность такая изначально была (напоминаю, письмо коллективное, от многих лиц, а не одного мизантропа) или " не стоит обвинять соседа в хромоте, пока не проходил хотя бы день в его сапогах" (скандинавская пословица). Я вот в Израиле не жил. Я к тому, что эта базовая нормальность - это не что-то навсегда заложенное в нас - и она может измениться. Иногда - резко и внезапно, как по щелчку выключателя. Может, потом опять на прежнее место вернётся, а может и нет. Всегда найдутся эскимосы, которые выработают для жителей Бельгийского Конго директивы поведения в тропическую жару.(С.Ежи Лец)
И для меня кажется важным, базовым в своей профессии - спасать жизнь, бороться за нее, не глядя, кто это: мой личный недруг, неприятельский солдат, убийца, маньяк-насильник. И кое-кого из этого списка я и спасал. С огромным уважением отношусь к тем военным врачам ( и советским, и немецким), которые , невзирая на принадлежность к другому лагерю, спасали жизни чужих солдат.
Правильно ли я понимаю, что ответ самого pentotal-а на заданный им же вопрос:
Цитатаpentotal ()
«надо помогать друг другу» - а точно всегда и всем?
"Да, надо помогать"? Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Возможно, некоторые были даже уверены в своей приверженности этим этическим постулатам. И вот - все изменилось... Как Вы считаете - это у них базовая ненормальность такая изначально была
В своё время я читал "Охоту на овец" Харуки Мураками. Поскольку это была одна из немногих коннотаций, которую я уловил невооружённым взглядом, мрачный образ овцы, вселяющейся в человека, дарующей ему власть и силу, но взамен порабощающей и в итоге разрушающей человеческую личность, витал надо мной на протяжении всего текста. Я всё это время ждал подвоха от Долли. Но, возможно, эта неприятность случилась с вашими израильскими медиками. Или нет. Что же касается рассказа, в нём изначально другая атмосфера - беспечной безопасности. Как в детских мультиках, если персонажа переедет катком, ему это не грозит неприятностями серьёзнее, чем побыть плоским и обескураженным пару секунд (в итоге так и получилось - в пределах «Джей’з Баре» ни с кем ничего плохого не произошло). Это сочетание мрачной антиутопии (Бегущий по лезвию ещё ко всему) и игривой весёлости меня изрядно нервировало. И сейчас нервирует. Это положительно невозможно рисовать.
pentotal, Слова, а тем более подписи, имеют много общего с прямыми действиями. Но не всегда тождественны им. Как немецкие, так и советские врачи тоже подписывали коллективные письма. И делали индивидуальные доносы. Иногда спасали и доносили разные люди. Иногда одни и те же. Когда на наш Сосуд спустилась темнота, большинство врачей повели себя как люди. Но были и те, кто проломленный в нескольких местах череп подростка и выдавленные дубинкой глазные яблоки (не до конца выдавленные, это правда. Даже одну сетчатку удалось частично спасти) называли «лёгкими ушибами». Делали это публично, на камеру. Такой «врач» был не один. СМИ соседнего Сосуда ретранслировали это явление как массовое. Узнали ли у соседей о сотнях тысяч других не то что врачей, да даже санитарок? Я знаю медсестричку, которая после своей смены шла спасать тех, кто просто лежал на улицах, истекая кровью. Знаю, что она чувствовала, когда баран, спрятавший рыло за чёрным забралом, приставил к её виску дуло со словами: «Ты кому, сука, помогаешь?» Знают ли о ней за пределами нашей звёздной системы? Нет. Никто, за исключением тех, кто с Хрустальным Сосудом как-то связан, а потому имел свои каналы информации, помимо официальных. Но в большинстве своём то, что творится за стеной у соседей мало кого интересует. И это понятно – со своими баранами разобраться бы успеть. Поэтому я не отвечу вам за Израильских врачей. Израиль – это на Земле. На другом краю обитаемой Вселенной. Мне не приходилось там бывать. Но приходилось наблюдать как люди, хорошие, достойный люди, разбивались вдребезги, как хрустальная ваза, превращаясь в груду ранящих осколков. Не всё на свете можно пережить, не утратив своего прежнего «я». За весь Хрустальный Сосуд я вам тоже не отвечу – место бойкое, на перекрестье дорог, тут всего всегда хватало. А я всего лишь владелец маленького бара. Но вот что я могу сказать точно: пока этот бар принадлежит мне, я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы все его сотрудники и гости, вне зависимости от того, нравятся они мне, или нет, были в безопасности в его стенах. Настолько, насколько это в принципе возможно в этом лучшем из миров.
ЦитатаМатроскин ()
Что же касается рассказа, в нём изначально другая атмосфера - беспечной безопасности.
Каждый выбирает свои способы проживания травмирующего опыта. У меня такой.
Кажется, с прядями я в самом деле перестарался немного.
[img][/img]
Это из другой серии набросков, не вполне соответствующих рассказу по настроению (вернее, соответствующих только его мрачно-антиутопической части). Но всё равно он мне нравится.
Кажется, с прядями я в самом деле перестарался немного.
А мне нравится.
А на последней иллюстрации здорово вышло собранное выражение лица и такое... себе на уме, под маской высокомерия. Мне кажется, она в таком виде как раз сказала:
ЦитатаPlamya ()
— Смешай-ка мне ещё беленькой, дорогуша. Да побольше. Насколько горючего хватит.
Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Я проверила по датам. Между просьбой и первым результатам получается... одна?
Не смейтесь над бедным художником На самом деле две (включая последующую), и это всё равно на 200% больше, чем я рассчитывал. Давно я отвык так напрягаться.
Матроскин, Медуза очень красивая. И реалистичная. И даже бараны не страшные.
А вторая прям о-о-очень красивая! (Я повторяюсь, да? Но это я так утрачиваю дар речи от восторга). Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
последняя самая лучшая. Больше всех похожа на мою Долли.
Последняя шикарная. Но я как-то более нежный и инфантильный образ представляла (из-за шоколада, видимо), ближе к первому варианту. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
очередная история про старшего брата и гордых повстанцев мне не зашла совершенно.
История не об этом, но реакция объяснимая. Так устроена человеческая психика – всегда пытается рационализировать происходящее. Включаются схемы вроде «Этого адвоката запытали в тюрьме до смерти? А зачем он заявил о коррупции среди высокопоставленных чиновников и силовиков? Сам виноват. Ежу же понятно, что это политика. Не лез бы в политику, был бы сейчас жив-здоров, вот как я». Это нормально. И это хорошо работает, но ровно до той минуты, пока целлофановый пакет не надевают на голову лично тебе и пластиковая стяжка не прекращает кровоток конкретно к твоим кистям рук. Я даже не о том, что выбор между живым повстанцем и мёртвым лоялистом немного очевиден. Это вообще не о выборе, который ты делаешь. Это о том, кем ты являешься. Или не являешься. Но многие вещи действительно невозможно пережить, не ощущая своей принадлежности к чему-то большему, чем простая сумма его составных элементов. За мной прилетел эвакуационный катер, стоило лишь открыть глаза. Не мне осуждать тех, кто остался один на один с темнотой. Ваш Сосуд достаточно велик, чтобы статистически можно было надеяться на то, что стратегия «Забуду о существовании матрицы, чтобы продолжать ощущать вкус бифштекса» выглядела рациональной. Может, и пронесёт.
Обоснуй для финала. Это прекрасная история о познании самого себя через познание ближнего своего. Верно обратное. Тема, в общем, разрабатывавшаяся много кем, но сейчас, на мой взгляд, актуальная. А форма постмодернизма как раз та обёртка, которая призвана завернуть классическую селёдку в сегодняшнюю газету. Ещё здесь есть динамичный сюжет, за развитием которого интересно следить, и острый конфликт, который необходимо разрешить. Не все финалисты могут этим похвастаться. Да и просто субъективно я люблю постмодернизм. Есть в нём эдакая свежая струя. Чтобы твои слова не воспринимали как критику, оказывай платные консультации.
Если честно, я совершенно не хотел писать отзыв на этот рассказ. Слишком чужд для меня контекст повествования. При этом, я отлично понимаю, что любой разговор о контексте вести бессмысленно, поскольку мы с автором явно стоим на разных позициях и наши взгляды очень сильно разнятся. А здесь контекст крайне важен для автора. Затрагивать эту часть истории я не стану, по выше указанной причине. Поэтому остановлюсь только на истории певицы Долли и бармена Харуки. И немного поговорю о восприятии сюжета. С последнего и начну.
Рассказ начинается с отсылки к Филипу Дику, и это сразу настраивает на нужное восприятие. Появляется понимание, что нас ждет какая-то интрига, которую автор легко уместит в масштабы рассказы. Образ Харуки хотя и выглядит немного анимешно, но вполне вписывается в реалии футуристических миров Дика.
Сюжет начинается тоже в духе Дика. Вроде обычный мир, с необычными персонажами. Генные модификации, доводящие животных до уровня развития человека. Разговоры о науке, которая то ли производная от магии, то ли магия рассматриваемая как часть науки. Смотрится причудливо, но почему бы и нет?
Однако далее понимаешь что первое впечатление ошибочно. Эта история не имеет ничего общего с Диком. Скорее тут речь об Оруэлле. Автор плавно переходит к некому подобию Зверополиса. А от него к Оруэлловской антиутопии.
Мы сразу видим образы полицейского государства, звучат идее о борьбе против тирании, о свободе. Нет обоснований конфликта, нет предыстории. Только клише о том, что то что чёрное есть чёрное, то что белое – белое. Есть аналогии с реальностью, опять же несколько односторонне показанные, но, как и сказал, я не хочу на этом останавливаться. Замечу лишь что отсылки к «Скотному двору» смотрятся немного вторично. И, к сожалению, сильно замещают собой изначальный сюжет о сближении бармена и певицы. В итоге я больше не могу воспринимать этот рассказ, как некую форму историю зарождающейся любви или хотя бы дружбы, но вижу политический манифест. И это печалит, поскольку история бармена и овечки мне ближе.
Образы очень интересные. Колоритный бармен с предысторией, со своим опытом и своими стереотипами. Он несколько снисходительно относится к Долли, и явно не воспринимает её всерьёз. Но пройдя через маленькое испыние, он начинает видеть в ней родственную душу, и это осознание взрывает его ми. Он начинает смотреть на неё совершенно иными глазами. И вот эта история смотрится интересной. В ней есть шарм, есть реперные точки, на которых автор делает акценты, показывая, как герои проникаются друг другом. Есть раскрытие образов и характеров героев. При этом всё написано ярким образным языком. Это могла быть очень хорошая история зарождающейся любви. Но для меня она ей так и не стала. Но это лишь восприятие отдельного читателя, с которым автор не сошелся во взглядах. И тут речь даже не о политике. А о том, что, на мой взгляд, без этой самой политики в тексте, рассказ был бы сильнее. Но тут автору виднее, это же его творение, а не моё. Хозяин Прошлого и Настоящего
Я не увидел в этом рассказе политического манифеста. Как, впрочем, и истории любви, должен признать. Мне почему-то кажется, что на следующее утро Харуки придётся заново знакомиться со всем своим персоналом, с Феррето, Салли и остальными. Мне даже интересно, как он будет выкручиваться. Но я, в общем, понимаю, почему это вызывает у вас такую реакцию. Или считаю, что понимаю. Довольно сложно в качестве идеала воспринимать жёсткую вертикаль власти и силовой вариант разрешения конфликтов, и при этом не считать себя чуть равнее всех остальных животных на ферме. Напоминание о существовании другой точки зрения вполне закономерно должно вызывать психологический дискомфорт.
Изящно закручено. Красивая реализация конкурсных условий. И вообще я люблю постмодернизм и интертексты. Зачёт.
Смеялась почти до слёз.
Кажется, с прядями я в самом деле перестарался немного. 
